Там все казалось чужим. Люди были такими же, родными, близкими, а город был серым, неприветливым, незнакомым, хотя и надоевшим до скрипа зубовного. Теперь я никогда не оговорюсь, рассуждая о "доме". Теперь это стало очевидно.
Я получила неплохое наследство, отложенное для меня по наступлении зрелости. Однако это не означает, что я достигла зрелости: возможно, моя историческая родина просто опасалась, что другого случая просто не будет. Я забрала оттуда все, что мне было нужно. Ну, и конечно же немного хлама.